[Altos]

30.07.2009 в 00:22

Пишет  Хис:

Knocking on heavens door
Baby stay right here with me…
'Cause I can't see you anymore…
This ain't the way it's supposed to be…
I feel I'm knocking on heaven's door…

Knock..knock..knocking on heaven's door…
Knock..knock..knocking on heaven's door…
Knock..knock..knocking on heaven's door…

Я написала рассказ. Впервые за долгое время.
Получилось что-то чрезвычайно мистическое.
Я залью его под кат. Если кому интересно будет, читайте...

Путешествие в себя

Шины, шуршащие по асфальту, дождь. Бесчисленный рой городов за окном.
Сколько уже за спиной километров? Сколько предстоит проехать?
Это не так важно. Моя жизнь заключается именно в этом.
Моя жизнь – это бег. От жизни, от бесчисленных обстоятельств, от друзей и врагов, от любви, от себя…
Все началось давно, когда я еще строила планы, верила в будущее и…умела мечтать.
Тогда мир был добрым, теперь я поняла, что все не так просто.
Мир состоит только из пары аккордов и миллиардов бегущих за окном километров.
Бесконечные попутчики.
Сотня прочтенных историй, сотня увиденных краешком глаза судеб незнакомых людей.
Я подвожу, куда попросят. До любого города, любой страны…
Мне не важно, куда ехать, мне важно ехать.
Я убежала от тебя.

Дверь открылась, дождь полоснул по внутренней стороне стекла. Одинокий, голосующий парень – среднего роста, внешне особо не примечателен, короткая стрижка, выразительные губы. В ухе сережка. Глаза карие, глубокие, зрачки – узкие, похожи на кошачьи. Длинные пышные ресницы и родинка над правой бровью довершали образ.
Я перевела взгляд вниз – мокрая насквозь красная футболка, джинсы и кеды, кожаная куртка через плечо. Парень заглянул в машину, осмотрел меня и, видимо, удовлетворившись осмотром произнес:
- До Украины. На границе сойду.
Голос низкий, чуть хрипловатый. Странный. Странный молодой человек. До Украины путь неблизкий, дня три пути…
- Садись, - кивнула я, - подброшу.

Снова хлопнула дверца автомобиля. Я отпустила сцепление и нажала на газ. В салоне автомобиля повисло молчание. Я сосредоточенно смотрела на дорогу, потом бросила мимолетный взгляд вправо. Парень прикрыл глаза, и, казалось, задремал. Я отвела от него взгляд и снова погрузилась в воспоминания.
В прошлом каждого человека есть такие поступки, которые бы хотелось стереть. Замазать намертво белым мелом, стереть страницы в порошок. В прошлом каждого есть люди, которые, раз перевернув твою жизнь и изменив тебя самого, позже, уделяют тебе внимания не больше, чем дохлой рыбе. Как то раз, ты приходишь в такие места, встречаешь такого человека, а он с другим, ломает жизнь кому-то другому. В такие моменты ты ненавидишь его, тебе кажется, что тебя выкинули на полку, поломанную надоевшую игрушку. Годную только для одного дела. Да, этого дела и не скрывают от тебя. Разворачиваешься, давя слезы, уходишь. Возвращаешься в свою квартиру, закрываешь глаза и тихо сползаешь по стенке на пол. И возвращаются постыдные мысли: «Забери, верни меня обратно. Сделай меня снова своей игрушкой. Только позволь мне быть с тобой». И это даже не любовь, ты понимаешь. Это просто ниточка, которой тебя безжалостно привязали, а потом с одной стороны обрезали. А с другой стороны оставили…
Шаг, я ухожу..

- Меня зовут Игорь, - послышалась знакомая хрипотца. Я вздрогнула от неожиданности, выныривая из бесконечных глубин терзающей душу ностальгии.
- Ксения, - представилась я.
- Красивое имя, - по его губам молнией скользнула улыбка, - от меня жена ушла.
- Сочувствую, - хмыкнула я, - чего так?
- Не знаю, - пожал плечами попутчик, - ниточку вот обрезала и ушла. А у меня ниточка осталась, теперь пытаюсь убежать подальше. Куда глаза глядят, вдруг ниточка натянется и оборвется.
Я вздрогнула. Ниточка? Нет, просто совпадение.
- Очень интересно, - наигранно-сочувственно поджала я губы, - а на Украине что?
- Ничего, - на сей раз Игорь одарил меня лучезарной улыбкой. Кажется у него было не 32 зуба, а все 64, - ничего и никого. Там просто….Украина.
Я повела бровью. Может он еще и сумасшедший?..
- Не подумайте, что я сумасшедший…
Ах, ну, вот и ответ.
- Просто хочется убежать. Наверное, это не выход для молодого парня, да? Подумаете, что я неудачник? На самом деле я её действительно сильно любил.
- С чего бы мне что-то думать? – процедила я сквозь зубы, - это Ваше дело.
- Знаете что, Ксюш, мы с Вами примерно ровесники, может быть на ты?
- Да без проблем, - на сей раз улыбнулась я. Не знаю, кем был этот Игорь, но мне он начинал нравиться. Было в нем что-то такое..лучезарно-привлекательное.
Стоп, стоп, стоп, - осадила я себя. Был уже однажды в твоей жизни такой лучезарно привлекательный. Вспомни, чем это для тебя закончилось.
- Знаете, Игорь, я устала. Мы остановимся и поспим.
Новый знакомый покладисто пожал плечами и стал смотреть в окно.
Я притормозила у обочины и сомкнула глаза. Спать за рулем – не привыкать. Большинство моих ночей проходит именно так. За рулем автомобиля. Доброй ночи, Ксю…

Солнце ярко бьет в глаза. Игорь спит на соседнем сиденье. Я потянулась, выглянула в окно. От ночного дождя не осталось и следа. Небо было ясным и чистым. Ни одного облака. Я с хрустом размялась и сделала пару приседаний, затем отжиманий. Пробежалась вдоль по шоссе, на мили вокруг не было видно ни одной машины. Я взглянула на часы – шесть утра. Пора трогаться в путь. Правой рукой нащупала на заднем сидении питьевой йогурт и карту. Посмотрела примерный маршрут. Хотелось бы как то обогнуть Ульяновскую область, потому что дороги там такие, будто недавно по асфальту прошелся метеоритный дождь. Там мы застрянем надолго. Ехать придется через марийку и Чувашию. «А там посмотрим» - решила я и завела мотор.
Игорь продолжал посапывать.
Мицубиши бодро наматывал километры, а я думала о том, что на Украине мне еще бывать не приходилось. Можно будет остановиться там на пару дней. Если пустят через границу, хотя ничего запрещенного я с собой не везу…Хотя, помнится, бывало в моей машине разное. Сколько бывало музыкальных инструментов, когда еще была прошлая..музыкальная жизнь…
Я почувствовала, что снова завязаю в этом липком болоте. Но с каким-то мазохистским удовольствием перед моим внутренним взором снова и снова разворачивались картины давно прошедших дней. Я вскрывала старые письма, перечитывала их, поднимала руку, чтобы сжечь и удалить и…снова заталкивала их вглубь ящика. Дорогие слова от дорогих сердцу людей. Будь то даже всего пара строек на экране, все равно…Они есть, но больше их никогда не повторится.
Я человек, живущий в прошлом.
Сколько нас таких? Не счесть, я думаю.
Я просто так и не научилась бороться, я научилась только убегать.
Шаг, я ухожу..

- Доброе утро, Ксюня, - карие глаза сверкали сквозь неплотно сомкнутые веки, - утро ведь доброе, не находишь?
- Да, очень светлое – светски улыбнулась я, - на заднем сиденье есть хлеб и йогурты, можешь позавтракать.
Игорь потянулся, зевнул, еще раз широко улыбнулся мне, повернулся и завозился на заднем сидении. Я с доброй усмешкой поглядывала в зеркальце заднего вида. Смешной этот Игорь. Милый очень, добродушный, хотя…все маньяки на первый взгляд кажутся добрыми и хорошими.
Не подозревающий о моих противоречивых мыслях парень, бодро захрустел, отрытыми из недр его черного рюкзака чипсами и запивал их клубничным йогуртом из бутылочки.
- Какие планы на сегодня? – спросил он меня.
- Вперед и только вперед, - пожала я плечами.
В салоне вновь воцарилось молчание, прерываемое только довольным сытым урчанием попутчика.
- Я предлагаю заехать в город, - произнес он, - по пути будет одно приятное место, я покажу где свернуть.
- Зачем? – я недоуменно подняла брови.
- Просто потому что там интересно, и я хочу показать этот место тебе. За бензин я заплачу, не волнуйся.
- Да не стоит. Я не против новых мест. Даже наоборот. А уж если они красивые, это даже отлично! – я помолчала, - а у тебя оригинальный способ флиртовать с девушками.
- Я не флиртую, я люблю свою жену, забыла?
- Нет, - я обиженно замолчала. Жену он, видите ли, любит. Хотя у меня тоже был один..Почти муж. Все было хорошо, если бы не мое желание сорваться и оставить за спиной все. И всех. Мне хотелось начать СВОЮ жизнь. А для этого никого из прошлого, откуда я так стремительно бежала, не должно было остаться рядом. Даже родителей, даже любимого человека.
Да уж, терпеть боль я умею. Мириться с разлукой тоже.
Выжидать, стискивать зубы, молчать, ходить из угла в угол, не спать ночами. В этом вся я.
- Расскажи мне о себе, - попросил вдруг Игорь.
- С чего бы это?
- Просто..Ехать долго. Не молчать же нам всю дорогу.
- Можно и помолчать.
- Ну, хорошо. Тогда я о себе расскажу. Мне 25 лет. Я из Питера родом. Я всю жизнь думал, что я счастлив, я осознавал себя каким-то уникальным человеком. С раннего детства за меня строили планы, которые впоследствии превратились в мои планы и мои действия. Я добился определенных высот, начал получать неплохие деньги, я женился на девушке, которую любил, и которая любила меня. А потом все рухнуло.
Игорь замолчал.
- Почему? – не выдержав, спросила я.
- Потому что я принял одно единственное неверное решение, когда однажды понял, что это все, что мне нужно и перестал бороться. А Жизнь не любит тех, кто останавливается на месте. Жизнь благосклонна лишь к тому, кто каждую секунду стремится достичь новых высот. Жизнь не любит тех, кто убегает.
Мои ладони вспотели. Игорь попал в самое больное место. Я сжала зубы.
- И что, по-твоему, - зло бросила я, - всю жизнь нестись галопом?
Он быстро искоса взглянул на меня.
- Нет. Но хотя бы легкой рысцой. Любишь верховую езду?
- Люблю, - я уже взяла себя в руки и сбросила эмоциональное напряжение, вызванное словами новоявленного философа.
Так незаметно, он умудрился втянуть меня в болтовню.
- Через три примерно километра будет поворот, - резко прервав фразу на середине, сказал он, - там город, о котором я говорил тебе утром.
Я прищурила глаза и сбросила скорость. Вскоре и впрямь замаячил указатель. Я включила поворотник и свернула влево.
Проехав еще километров 50, пошли небольшие дома.
Мы въезжали в Город.

Это было очень странный город. Вроде бы все было как обычно – дома, улицы, дороги, но на душе вдруг стало неспокойно. Как будто это место настойчиво пыталось что-то у тебя отобрать. Что-то очень очень важное и нужное, без которого, ну никак нельзя. Я заметила, что мой попутчик тоже как то весь нахохлился и засунул руки поглубже в карманы.
- Здесь направо поверни, - сказал он глухим голосом, - там будет одно место, где можно будет перекусить.
Я послушно выкрутила руль, и спустя пару мгновений мы сидели за столиком небольшого, но довольно уютного по здешней обстановке кафе.
Подошла девушка официантка и предложила меню.
- Чай и чего-нибудь на первое, без разницы что, лишь бы погорячее, - бросила я ей, даже не глядя в зеленую книжечку. Мне становилось холодно, непонятно от чего, на улице был конец весны, но в этом городе, казалось, отметка термометра приближалась к нулю. Отчаянно хотелось согреться. Отчаянность. Вот каким словом была пропитана эта местность.
- А мне мясо, пожалуйста и бутылку пива, - также не глядя заказал Игорь.
Официантка кивнула и удалилась.
- Куришь? – спросил Игорь.
Я отрицательно покачала головой.
- А я с твоего позволения, - он придвинул к себе пепельницу.
- Что это за место, - вдыхая чужой сигаретный дым (а сигареты у него были дорогие и ароматные), спросила я.
- Не нравится?
- Нет. Здесь слишком…Холодно. И отчаянно.
- Верно.

Он замолчал. А я исподтишка разглядывала местный колорит. Народу в кафе было немного. Все – сплошь молодежь. Все казались счастливыми и довольными жизнью на первый взгляд. Но если приглядеться чуть внимательнее, замечаешь, что у всех уголки губ будто опущены вниз. Даже когда люди – улыбаются, это скорее похоже на странную гримасу. Кривая извилистая линия, идущая вверх – вниз – вверх – вниз. Будто человек сам не понимает, что ему хочется – смеяться или грустить. И что самое странное, никто почти не касался друг друга. Не было маленьких детей или пожилых людей. Никто не держал другого за руку, не обнимал, не целовал. Не улыбался искренней любящей улыбкой. Что это?
- Что это? – повторила я свой вопрос вслух.
- Здесь нет детей, - сказал Игорь, глядя мне в глаза, - нет никого кроме людей в возрасте от четырнадцати до тридцати лет. Вспомни себя, вспомни, была ли ты когда то такой? Когда хотелось убежать от любви, никогда никогда о ней не знать. Рвануться навстречу новому. Бросить всех. Тебе понравилось?
Игорь говорил тихо и проникновенно. Меня будто током дернуло.
- Я…-я попыталась что-то ответить, но тут принесли наш заказ. Я закрыла рот и опустила взгляд в тарелку. Лапша с фрикадельками.
Говорить не хотелось. Смотреть на неведомого нового знакомого тоже. Мне стало жаль всех этих людей. Они действительно, словно, шли, шли и сломались где-то на половине пути. В голове роились какие-то смутные подозрения, мысли о том, что я просто заснула за рулем. Я даже исподтишка ущипнула себя, причем, уплетающий мясо Игорь хмыкнул в этот момент, и ойкнула от боли. Не сплю. По настоящему.
В молчании завершив трапезу, мы вышли на улицу. Вымерший город. Желтые дома, сухой колкий ветер кидает в лицо песок, с оглушительным скрежетом скрипят качели. Половина домов не достроена, часть пустует. Редкие прохожие с потухшими глазами и потерянными лицами.
Мы сели в машину.
- Задумайтесь, что вы теряете, когда бежите от любви. Задумайтесь, стоит ли бороться за тех, кто не достоин борьбы и наплевательски относиться к тем, кто из кожи вон рвется, чтобы хоть как то обратить на себя ваше внимание, - голос Игоря был наполнен горечью.
- Что же тогда делать, Игорь? – изнутри меня жег нестерпимый стыд. Прошлое услужливо вытаскивало из памяти моменты моей гордыни. Не написала, не позвонила, соврала, бегала за другим. За тем, кого давно пора было забыть. За тем, от которого убежала, но все равно не могу забыть. Рука поднимается, чтобы снова напомнить о себе. Наплевав на всех остальных, оставив, бросив. Когда по хорошему то стоило всего-навсего вспомнить, подумать. Почему так происходит? Я смотрела вокруг и тысячи мертвых лиц отражались отовсюду – от стен зданий, от кривых стекол, от неба над головой.
- Отпустить, Ксюш. Просто отпустить. Надо уметь отпускать людей. Пусть себе идет дальше. Без тебя. Как бы тебе ни было больно.
Я подавленно молчала и все больше жала на газ. Если ты попал сюда и остался здесь – это навсегда. Обитатели этого места окончательно сломались, став рабами тех, кого не смогли отпустить. Кто-то не смог отпустить мертвых любимых, но кто-то живых. Надо уважать волю другого человека, тем более того человека, который тебе искренне дорог. Даже если ты не хочешь сейчас жить без него…для него то зачем становиться обузой?
Мы уезжали прочь из города Обреченных.
Шаг. Я ухожу..

Теперь меня все больше терзали мысли, кто такой мой новый попутчик. В воздухе явно витало мистикой, хотя я в неё и не верила. Казалось, что он читает все мои мысли как раскрытую книгу. Я сильно сомневалась, что у него есть жена, и что он вообще человек. Хотя, дудки, это все. Похоже у меня просто после посещения столь «чудесного» места разражается незапланированная истерика.
Я остановилась у обочины.
- Дай сигарету, - обернулась я к Игорю. Тот услужливо протянул пачку.
Я жадно выдыхала дым в открытое окно. Сердце колотилось, мысли путались. Солнце начинало садиться. Солнце было красивым – ярко-красным. И небо вокруг него окрашивалось в те же цвета, будто бескрайний океан, в который уронили каплю алых чернил.
- Пробрало? – не глядя на меня, спросил он.
Не заботясь о том, увидит меня парень или нет, я кивнула. Почему-то казалось, что увидит. Я не ошиблась.
- Ты ведь что-то вспомнила, не так ли?
- Вспомнила. Но тебя это не касается.
- Не веди себя как агрессивный волчонок.
- Не играй в заботливую мамочку, - огрызнулась я.
- А если я уйду?
- Куда? – я истерически рассмеялась. Вокруг ни одного населенного пункта на многие километры. Только твой Обреченный город.
- Он не мой.

В ответ я лишь только фыркнула. Тоже мне. Испугал. Уйдет он. Я на четырех колесах, думаю, быстрее него буду.
Дверь автомобиля хлопнула. Я даже не обернулась, продолжая наслаждаться прекраснейшим закатом. Докурив сигарету, я развернулась к лобовому стеклу и остолбенела. Игоря не было. Я посмотрела назад. Там его тоже не было. Секунду поколебавшись, я вышла из машины и огляделась. На все четыре стороны было сплошное поле, ни одного деревца. Бескрайняя ровная пустыня. Трава низкая. На такой местности, даже пенек будет виден далеко окрест, не то, что идущий человек. Но моего попутчика нигде не было. То есть вообще нигде.
- Игооорь, - на всякий случай крикнула я. Ответом мне было только мое собственное эхо, прокатившееся по равнине.
Кругом стремительно темнело, и тут мне стало действительно страшно. Даже не страшно, жутко. Я не понимала, что творится, но понимала умом, что обычный люди не могут ни с того ни с сего раствориться в воздухе. Я заперлась в машине и перебралась на заднее сиденье, с головой накрывшись пледом. Слишком много испытаний для одного дня.
Было дико страшно. Каждую минуту казалось, что вокруг кто-то ходит, скребется, заглядывает в окно. В просветах пледа мерещились жутковатые огоньки, я плотно сомкнула глаза.
Своей неумолимо давящей лапой сверху прихлопнуло Одиночество. Я почувствовала себя раздавленной букашкой. Одинокой и брошенной…снова.
- Игорь, - прошептала я, глотая слезы, - Игорь, вернись, пожалуйста. Прости меня, вернись. Мне страшно. Игорь…
Сознавая тщетность попытки, я глубоко вздохнула и свернулась клубочком.
Он тоже меня бросил. Непонятно как, непонятно, куда он делся, но он тоже ушел. И на сей раз я знаю, что сделать. Я его отпускаю…
Доброй ночи, Ксю…

Оглушительно хлопнула дверь машины. Спросонья от неожиданности я подпрыгнула. Плед свалился с головы. В автомобиле было душно, воздух за утро основательно прогрелся вставшим солнышком.
- Игорь? – я ошалело смотрела на своего попутчика.
- Доброе утро, Ксюнчик, - карие глаза улыбались мне.
- Игоооорь!!! – я кинулась ему на шею, потом отстранилась и замолотила кулачками ему по груди, - куда ты делся? Как? Где ты был? Почему бросил меня??
Из глаз потекли запоздалые слезы.
- Тише, тише, - шептал он мне на ухо, - тише, глупенькая, - ты же сама захотела, чтобы я ушел. В следующий раз думай, прежде чем что то говорить.
Я успокоилась и взяла себя в руки, потом вышла из машины и придирчиво огляделась, повернув голову направо, я онемела. В ста метрах от дороги возвышалась березовая рощица, причем могу чем угодно поклясться, накануне вечером ее не было. Вслед за мной из автомобильчика вылез попутчик. Я с широко раскрытыми от удивления глазами повернулась к нему.
- У страха глаза велики, - он улыбнулся, - вчера вечером в сумерках ты могла не разглядеть деревьев, а я там укрылся на ночь.
Все так же молча, я махнула на него рукой, сделала пробежку и обычный утренний комплекс упражнений, потом достала воду и принялась умываться. Я решила больше не думать о странностях, творящихся вокруг моего нового знакомого, и которые, волей неволей, касались меня.
Позавтракав, мы тронулись в путь.
Вскоре мы подъехали к развилке. Я припарковалась на обочине и, вытащив из бардачка карту, принялась изучать ее.
- Направо давай, - произнес вдруг Игорь.
- Что?
- Я знаю путь, поезжай направо.
Я посмотрела на карту.
- Но там же дорога обрывается.
- Нет. Поверь мне, - он посмотрел мне в глаза. Секунду подумав, я бросила карту обратно в бардачок и завела машину. Красный внедорожник, повинуясь моей команде, бодро свернул направо.
Игорь, видимо не выспался в лесу, потому что спустя минут десять он задремал, отвернувшись носом к оконному стеклу. А ко мне вновь пришли мысли. Прошло уже много времени с тех пор, как я покинула родной дом и город. Уже сколько времени мой дом – это моя машина, единственный подарок, подарок отца, оставшийся из моей прошлой жизни. Сколько времени я подвожу разных, зачастую странных людей из города в город, с места на место, но моя боль все не утихает. Но теперь, задумавшись о тебе….
Я кинула взгляд на спящего на пассажирском сидении парня.
Задумавшись о тебе, я понимаю, что не чувствую ничего. Какое странное ощущение. Обычно я испытывала хоть какие-то эмоции. Счастье, восторг, любовь, обожание, потом грусть и одиночество, долгие часы под дверью, тонкий запах дорогих духов..не моих духов, потом злость, раздражение, ненависть….и снова любовь. Это никогда не кончалась. Запущенная раз машина, не переставала крутить звенья цепи. Я уходила, бросалась громкими словами, я резала тонкие запястья и смывала сим-карты в унитаз, а потом ты приезжал, вынимал меня из петли, снимал с перилл моста. Мы стояли у зеркала. Ты крепко держал меня за плечи и смотрел сзади, опустив голову к моему уху. Мир вокруг становился черно-белым, у тебя вырастали крылья…Ты шептал мне на ухо о том, какая я в твоем понимании. Ты говорил мне, что я лучшая, ты заставлял меня повторять это вслух за тобой, глядя самой себе в глаза.
- Скажи, скажи “Я лучшая!”, - ты сжимал мои плечи.
Я смеялась, пыталась обернуться и поцеловать тебя, я прятала глаза, смущаясь, я не могла этого сказать, я не могла в это поверить. Сказать вслух – значит признать и признаться самой себе, а стало быть, поверить.
Раз за разом, ты разворачивал меня снова к зеркалу, гладил меня по моим длинным светлым волосам, я чувствовала твой горько-сладкий аромат, я возбуждалась, наши глаза пьянели от нашей любви.
- Я лучшая, - шептала я еле слышно.
Раз за разом ты учил меня любить себя. Сначала это занимало час, потом полчаса, потом еще меньше. Ты научил меня. Своими руками вылепив, ты принес мне веру в себя, ты попросил меня поверить в то, что я лучшая и то, что у меня все получится. Ты выстроил мою веру своими руками.
Потом ты брал меня на руки и нес к кровати, где ты учил меня любить тебя. Нежно и осторожно. Ты был самым нежным и удивительным на свете.
- Я лучшая!!! – кричала я, захлебываясь в звонком смехе, а ты ловил этот смех, ты питался им, вдыхал его, ты кусал меня за шею, рычал мне в ухо и говорил, что я лучше всех. Что у меня все получится, и я находила в себе силы идти дальше, прыгать выше, чем могла бы сделать без тебя. Я любила тебя…
Так было сначала..
Потом ты заставлял меня любить тебя. Быстро и резко, потом пошарив рукой по тумбочке, ты находил маленькое круглое розовое зеркальце [Я НЕНАВИЖУ РОЗОВЫЙ ЦВЕТ], ты наклонял мою голову, почти тыча меня носом в серебристую поверхность, отражающую мое усталое грустное, испуганное лицо. Ты держал меня за волосы, и это было больно. Ты кричал на меня. Ты кричал, чтобы я говорила, что я лучшая и смогу сделать для тебя все. И я скрывала слезы и тихо говорила то, что ты просил, ты дергал меня за волосы и кричал, чтобы я повторила это громче. Задыхаясь от боли и унижения, я кричала ему в лицо, что я лучшая, при этом ощущая себя самым большим куском дерьма на свете. Вера рассыпалась, обернувшись в прах, внутри воцарилась пустота, но я терпела, потому что любила тебя, любила ли? Все превратилось в униженные сопли.
И я понимала, что ты от меня устал, поняла, что так должно быть, и следует отпустить, ведь кардинально разные, но все равно цеплялась, общалась, и казалось, что шанс есть. Дала тебе время, ожидала, а тебе вообщем-то это было не надо. Тебе периодически необходимо общение, ты его получаешь, ты внешне привлекателен, но ты разбрасываешься женщинами. Ты получаешь определенную долю женского внимания, только сама женщина, живая из плоти и крови как таковая тебе нужна только для галочки, ведь единственная и полностью поглотившая тебя женщина у тебя есть – это музыка, и для другого человека в твоей жизни места нет. Так что надо отпустить, и не мучиться, просто мы разные, вместе нам тяжело даже молчать.
Я мечтала уехать, и я уехала. Я вырвалась от тебя, сначала став как ты. Музыкантом.
Я мечтала стать твоей гитарой.
Я мечтала стереть тебя из памяти. Навсегда, все воспоминания – и хорошие и плохие. Как будто не было этих пары лет в моей жизни.
Шаг. Я ухожу…

- Ксюш, заедем в город перекусить? – пока я размышляла, Игорь проснулся и успел оглядеться и оценить обстановку.
- Да. Я проголодалась.
- Тогда примерно через тридцать километров будет небольшая остановка, - он улыбнулся, - не грусти, я снова покажу тебе кое - что интересное. Я поежилась и покосилась на него:
- Если снова что-то в таком же духе, как в прошлом твоем Обреченном городе, то я отказываюсь останавливаться.
Он внимательно посмотрел на меня, покачал головой, слабо усмехнувшись, произнес:
- Не бойся, я же с тобой.
Я не нашла, что ответить и включила магнитолу:
«Прости за все и ради Бога перестань мне сниться», - рванулось из динамиков, резанув мне душу.
Игорь вдруг поднял руку и щелкнул рычажком переключателя.
- Мне кажется, ты не готова это слушать, - музыка послушно стихла.
Онемевшая от такой наглости, я открыла было рот, чтобы послать его куда подальше, но мой Попутчик вдруг запел сам. Причем голос у него был очень хороший – сильный, приятный. Он запел что-то из блюза. Я слушала, затаив дыхание, а он вдруг замолчал, достал из рюкзака ярко-синий айпод и подключил к магнитоле.
- Хочу поставить тебе одну песню, мою любимую. И не только мою, - он как то странно улыбнулся. Он вообще много улыбался, и мне это нравилось.
Песня была на английском, и призывала достучаться до небес. Это единственное, что я поняла, учитывая мой более чем слабый уровень иностранного языка.
- Что это? Мне нравится.
Игорь удивленно посмотрел на меня.
- Ты что, не смотрела фильм «Достучаться до небес»?
- Нет. Но много о нем слышала, - добавила я, припоминая рассказы старых знакомых.
- Ты много потеряла, - он вдруг заговорщицки подмигнул мне, - ты была на море?
- Да, была, а что?
- Тогда тебе можно помирать, - абсолютно серьезно ответил он.
- Да, иди ты, - я обиженно замолчала.
- Не дуйся, - он щелкнул меня по носу, - фильм посмотришь – поймешь.
- А ведь и вправду, кое с чем люди угадали - позже пробурчал он еле слышно.
- Что? – переспросила я.
- Будет о чем поговорить, говорю, - он снова улыбнулся той непонятной хитрой улыбкой, как будто знал какую-то тайну. Знал, и хотел поделиться, но не сейчас…
Мы въезжали в Город.

Город был очень красив. Необычайно красив. И он казался удивительно знакомым. Высокие здания, широкие полупустые дороги, большие, ярко мерцающие и зазывающие публику развлекательные комплексы, даже офисные многоэтажки отливали голубоватым светом, и не казались уныло – серыми, напоминающими о трудовых буднях. Через реку, протекающую посередине города было перекинуто множество мостов. Каждый из них отличался своей особой архитектурой, при въезде мост охраняли белокаменные грифоны, по перилам шла причудливая вязь, я сбросила газ, чтобы получше рассмотреть узоры необычайно тонкой работы. Вода в озере была чистой и почти прозрачной, она отливала золотом в лучах заходящего солнца.
Западная сторона моста тоже была окрашена ярко-желтым и красными цветами, казалось, что мост с одной стороны объят пламенем, тогда как другая сторона была поглощена сумерками. Необычайная контрастность и живость цветовой гаммы потрясла меня до глубины души, я чуть не вывалилась из окна, разглядывая удивительное переплетение красок природы с гениальностью неизвестного архитектора. И тут я заметила на одном из каменных “тросов”, которые отходили от перилл моста вверх и сверху образовывали подобие невиданного цветка, распустившегося над головами водителей, небольшой черный силуэт с раскинутыми в разные стороны руками.
Сомнений не было – девушка собиралась броситься вниз.
Я резко дала по тормозам и вихрем вылетела из машины. Я закричала во всю мощь своих легких, стараясь привлечь внимание самоубийцы. Спустя пару минут у меня это получилось. Видимо, девушка, пребывала на грани неуверенности.
- Не надо, оно того не стоит, - кричала я, - спускайтесь вниз, поговорим.
Она покачала головой и вновь отвернулась. Ветер трепал её черные как смоль волосы. Ветер был пронзительным и пробирал меня до костей.
- Вы ведь знаете, что был другой выход, - вдруг, казалось бы, негромко произнес у меня за спиной Игорь, но сказано это было ТАКИМ тоном, что у меня по телу пробежали мурашки. Ветер мгновенно стих, будто тоже испугавшись этого низкого, утробно звучащего голоса. Девушка резко повернулась. Они с Игорем смотрели друг другу в глаза. Казалось, что в воздухе происходит какая-то невидимая мне битва. У попутчика на лбу возникли крупные капли пота, вздулись мышцы, но, наконец, над мостом прошелестел вздох, и девушка опустила голову.
Спустя полчаса мы сидели в маленьком кафе и поглощали горячую запеканку. Девушку звали Кларисия, ей было 19 лет, и она не хотела больше жить. Как банально и горько. Кларисия была удивительно красивой, какой-то своей природной уникальной красотой. Как я сказала, сразу же в её облике в лицо бросались волосы – черные, густые, блестящие, они тяжелыми локонами ниспадали ей на плечи и спину. Второе, что притягивало в её облике – это глаза – темные, почти черные, они сливались со зрачками и фанатично горели. Долго в эти глаза смотреть было невозможно. И вообще она очень напоминала вампиршу, мне стало немного жутко. Они негромко разговаривали о чем-то с Игорем, а я пила кофе, но тут вдруг одна фраза привлекла меня, и я стала прислушиваться к разговору.
- Ты ведь знаешь, где живешь, это Город без Памяти. Ты сама выбрала это для себя.
- Да, - девушка склонила голову, - но я не знала, что это будет так..тяжело.
- А я ведь тебя предупреждал, чем обернется стирание.
- Я ведь художница. В этом городе такие красивые закаты. Я делаю эскизы, а потом забываю, где это было, я любуюсь картиной, и через три секунды не могу вспомнить ее. Я делаю штрих, и забываю зачем сделала это. Я даже не помню, ради кого я пошла на это.
- Не помнишь. Но ты ведь теперь и не страдаешь о нем, верно? Ведь ты не помнишь о нем.
- Уж лучше бы я пережила это сама, тогда я хотя бы была счастлива. А теперь я тоже черно-белая.
Они оба замолчали.
- Хэй, хэй, хэй, - сказала я, подняв руки, - может быть кто-то мне объяснит, что здесь происходит?
Игорь посмотрел на Кларисию. Она ответила ему долгим взглядом и снова опустила голову.
- Поехали, - сказал он.

Мы встали и вышли из кафе, Кларисия осталась сидеть за столиком, на пороге я обернулась и вздрогнула, она была похожа на большую черную нахохлившуюся птицу, и вокруг нее мир расползался тонкими швами, превращаясь из цветного в чёрно-белый. Я резко отвернулась и протерла глаза, мир снова приобрел краски.
Следуя указаниям Игоря, мы вскоре оказались перед небольшим блекло – бежевым зданием. Он вытащил сигареты, открыл окно и закурил. Его лицо казалось хмурым.
- Когда люди не могут больше погибать от любви, они идут сюда. Это – Главный Стирайцентр. Здесь работают ученые – врачи, которые разработали уникальную методику, позволяющую найти воспоминания, связанные с каким-то определенным человеком или событием, и извлечь его из головы. Для этого придется уничтожить все предметы, так или иначе, связанный с объектом стирания. Тебя помещают в анабиоз и работают с твоим мозгом напрямую, ты снова переживаешь каждое дорогое теплое воспоминание, но и плохое – ссоры, скандалы и прочее, и каждое воспоминание корректируют, изменяют, дополняют или просто разрушают, извлекая человека. Процедура занимает сутки, после которой врачи тихо уходят, а ты просыпаешься в своей квартире один, не помня ничего, - Игорь замолчал, докурил, кинул бычок на асфальт, затоптал его, затем продолжил, и в голосе его слышалась настоящая горечь, - казалось бы – начинай все сначала, но нет. Спустя некоторое время, память начинает бороться, показывая, что чего-то не хватает, она старательно вытесняет прочие воспоминания, ты срываешься с места, ты уезжаешь, и рано или поздно ты приезжаешь сюда, Горд без Памяти сам манит тебя. Ноги сами ведут тебя сюда, операция ведь не совершенна, теперь ты пытаешься вспомнить то, что забыл, но блок в памяти стоит, ты натыкаешься только на белые «слепые» пятна. Вырванные почти с мясом, только представь…
Я видела, что его захлестнули эмоции, и он замолчал. Я тоже молчала пораженная. Вот так живешь и не знаешь о таких вещах, а ведь…
- Ведь ты тоже хотела стереть свои воспоминания о нем…
Я даже не обратила внимания на то, откуда он это знает, откуда он знает о нем. И, что Игорь снова почти читает мои мысли, но меня уже унес поток мыслей. Я представила себе, как мечусь по квартирке, вырываю из рамок фотографии: вот на этой мы корчим забавные рожицы, а тут кто то сфоткал, когда мы ссорились, но кадр получился настолько живым и экспрессивным, что уже потом не раз примирял нас, и было решено его тоже поставить в рамку, как напоминание. Потом я залезаю свой ноутбук, стираю около двадцати гигабайт чистой ностальгии. Срываю со стен плакаты, выбрасываю в мусорную корзину игрушки, сжигаю все письма, разбиваю твою гитару.
А потом лежу на холодной кровати, вся опутанная проводами, незнакомые чужие люди сканируют всю мою жизнь через компьютер, находя тебя везде, где только можно. Все наши теплые воспоминания, и даже той самопсихоанализ перед зеркалом, фраза “Я лучшая” больше не вызывает во мне никаких эмоций, я ловлю, пытаюсь поймать тебя на каждом воспоминании, я понимаю, что не самом деле не хочу всего этого терять. Это ведь память, это то, что со мной было, то, чем я ЖИЛА долгое время, чем дышала, за что боролась, и на что надеялась, над чем старалась. Это ведь все МОЕ. Мои слезы и мой смех, мои переживания, мои взлеты и падения. А чужие бездушные руки просто так это стирают – холодно и безжалостно. Это ведь опыт, в конце концов! Без этих воспоминаний, я раз за разом буду наступать на одни и те же грабли. А вдруг он тоже захочет стереть меня, и мы встретимся с ним в Городе без Памяти, и попытаемся начать все сначала, а наутро забудем, наша память, наша собственная память будет играть против нас.
В моей душе кипела буря эмоций. Я огляделась вокруг, мир показался мне цветным, СЛИШКОМ цветным. До тошноты, чересчур.
Конечно, для черно-белых людей нужно много цвета, иначе им не выжить.
Я бросилась за руль. Ни минуты, ни секунды больше не желаю оставаться в этом месте!
Бедная художница Кларисия, стерев свои воспоминания, она стерла себя.
И каждый тут стирает себя, стирает все краски из своего мира, и с каждым днем ластик все сильнее проходится по их душе, выжигая напрочь все цвета, оставляя только черный и белый, а позже…. Позже все уйдет в вечное ничто, не оставив никаких цветов. Растворится, станет прозрачным, прозрачные люди в слишком ярком Городе.
Игорь сидела и молча смотрел в окно.
До Украины оставалось совсем немного.
Мы уезжали прочь из Города без Памяти.
Шаг. Я ухожу, оставив воспоминания о тебе с собою. Оставив лишь воспоминания, чтобы никогда больше не начинать с тобой ничего.

Мы ехали всю ночь. Наконец, я не выдержала и остановилась. До границы оставалось не больше двадцати километров.
- Кто ты, Игорь, кто? Кто ты такой?
Парень посмотрел на меня и не говоря ни слова, вышел из машины. Я растерянно осталась сидеть за рулем, потом тоже нырнула в темную ночную прохладу. Мой Попутчик стоял на обочине, держа в руках незажженную сигарету.
- На самом деле я даже не курю, - произнес он, - просто Он курил.
Я вздрогнула и прошептала:
- Кто ты? Господи, ответь мне, кто ты.
Он слабо улыбнулся и покачал головой.
- Не бойся меня.
- Ты ведь не человек?
- Ну, как тебе сказать, - в его глазах полыхнули веселые искорки, а я отступила на шаг, - не совсем.
- Кто ты?
- Я? – он посмотрел на небо, потом на меня. Я сглотнула и тоже посмотрела на небо, потом расширившимися от ужаса глазами на стоящего передо мной нечеловека.
- О, нет, нет, - поспешно произнес он, - я не Господь.
- Кто ты? – в который раз повторила я свой безнадежный вопрос.
- Ксюнь, он сделал шаг ко мне, - когда то я был таким как ты, от меня действительно когда-то давно ушла жена. И я тоже наматывал километр за километром на машине, и в один прекрасный день, точнее в дождливую ночь подобрал на дороге голосующую девушку, которой нужно было в Йошкар-Олу.
Он замолчал.
- Мы Попутчики, люди называют нас ангелами, а кто-то демонами, кто-то предпочитает слово Купидон, - тут он захихикал, - сами мы называем себя Странниками. Мы находим таких как ты людей, потерявшихся, заблудившихся. У тебя есть будущее, Ксюш, ты бы сама приехала на Украину, тут ждет тебя твоя судьба. Если бы вдруг не случилось так, что ты бы по дороге попала в один из двух городов, которые я тебе открыл. Естественно их нет на карте, это мертвые и почти не существующие города, для обычных счастливых людей, там были бы леса или горы, или сплошные равнины…Посмотри сама, Ксюш. Ты одна из нас. Странница. У тебя есть два выхода, либо ты едешь дальше на Украину, либо ты становишься одной из нас.
Загляни в Будущее, Ксения, загляни в себя, на Украине ты познакомишься с молодым человеком, из-за которого ты забудешь наконец-то Его. Вы полюбите друг друга, будете счастливы…
Я уже и сама это видела, всю нашу жизнь, замужество, дети. Спокойное размеренное существование в греющем пламени любви. И я также ясно видела, что это моя судьба до конца моих дней. Все будущее, вся моя жизнь свернулась до размеров клубка и легла послушной спиралькой мне на ладонь, разматывая миллиметры и показывая картины.
- Выбор только за тобой, - произнес Игорь, отступая в тень.
Я посмотрела на свою машину, на темнеющую, уходящую вдаль, ведущую к украинской границе дорогу, потом опустила взгляд вниз, посмотрев на спиральку, взглянула на Игоря, посмотрела не небо. Снова опустила в голову, спиралька замерцала разноцветными огоньками и вся будто встрепенулась, подаваясь мне навстречу.
Пора бы вернуться в родной город.
- Я решила.
Игорь (я привыкла уже называть его так), кивнул головой и сделал еще шаг назал, окончательно слившись с темнотой. Я забралась в машину, закрыла глаза и прошептала.
- Доброй ночи, Ксю.

Загородная дорога. Дождь стеной. Ночь.
На обочине дороги стоит маленькая фигурка, ежащаяся от холода, и зябко подпрыгивающая на месте. Молодая девушка со светлыми волосами переминалась с ноги на ногу и то и дело поглядывала на часы, будто ждала кого-то.
В темноте на повороте еле видно сверкнул свет фар автомобиля.
Девушка подняла голову, улыбнулась и начала голосовать.
Автомобиль замедлил ход, за рулем сидела девушка с заплаканным, усталым, измученным лицом. Дверь со стороны пассажира открылась, и мокрая насквозь будущая Попутчица, заглянула в салон и лучезарно улыбнувшись, произнесла мелодичным голосом:
- Доброй ночи, спасибо, что остановили. Меня зовут Ксения. До Казани не подбросите?..

29.07.2009
Хис

Comments

[Хис]

приятно, правда.

[Altos]

Хис